Война и возрождение: как восстанавливают села на Херсонщине

Июльское солнце заглядывает в разбитые окна первого этажа уже вечером, когда клонится к западу куда-то за Николаев. Через мгновение его лучи падают на пыльный диско бол и рассыпаются по всему танцполу, заливая его золотым сиянием.

Очарованные этим сиянием, мы с коллегами три вечера подряд сворачиваем в Посад-Покровское, чтобы снять в закатном свете все, что осталось от сельского клуба: позднесоветские фрески, психоделические обои, пробитые стены концертного зала, ящики от противотанковых гранат.

В клубе были танцы...

Зеркальный шар, уцелевший после авиаудара и нескольких ракетных прилетов, поначалу кажется настоящим чудом. Но если присмотреться, замечаешь множество других фрагментов мирной жизни, которые кто-то будто бы перенес во времени и поместил в разрушенное войной здание.

Вот в костюмерной ждет примерку кожух кого-то из участников детского фольклорного ансамбля. В диджейской осталась недопаянной старая колонка, в подсобке библиотекарши на столе разложены формуляры. В самой библиотеке среди беспорядка и битого стекла на стуле лежит научно-популярный бестселлер десятилетней давности с красноречивым названием "Почему нации терпят неудачу". Символизм сцены кажется фальшивым - впрочем, между страницами застрял вполне настоящий осколок от снаряда.

Построенный в 1985 году, посад-покровский клуб - мой ровесник, возможно, поэтому все эти артефакты из прошлых эпох делают меня сентиментальным. Узнав, что здание скоро планируют снести, начинаю искать кого-то из бывших работников.

Ирина Вазанова, руководительница детской танцевальной студии, решается зайти внутрь впервые с тех пор, как весной вернулась в село. "Еще к своему дому разбитому не привыкла, а на это как с улицы гляну - сердце болит", - говорит танцевавшая здесь с пяти лет хореограф-любитель.

Директор Елена Таточенко вообще не может подобрать слова, но затягивает песню посреди концертного зала. По памяти она перечисляет кружки, секции и студии, работавшие здесь до войны - их разнообразие поражает, особенно для села в 2500 человек.

23 февраля 2022 года здесь еще репетировали концерт к 8 марта. На следующий день над селом полетели российские ракеты, и клуб стал для покровчан еще и убежищем. Армия РФ прошла по шоссе мимо, остановить ее удалось уже под Николаевом. В середине марта ВСУ перешли в контрнаступление и 14 марта зашли в Посад-Покровское, местных экстренно эвакуировали в Николаев.

Россияне же закрепились в Солдатском - в трех километрах к востоку, а на Посад-Покровское на следующий день сбросили авиабомбы. Клуб и школа, где, как рассказывают местные, разместились украинские военные, стали первыми мишенями. Бои не прекращались следующие восемь месяцев, в конце концов ни один дом в селе не уцелел.

Строительная комиссия, обследовав Посад-Покровское после объявления украинским правительством масштабного восстановления, признала повреждения клуба критическими. Столичное архитектурное бюро archimatika в своей концепции реконструкции поселка предложило оставить от здания только фасад - по замыслу, он будет стоять в центре в память о российской агрессии.

Мои собеседницы воспринимают эту новость по-разному. Елена Таточенко проработала здесь 35 лет и уже скучает по дому культуры, как по собственному. Вазанова же не жалеет о разрушенном здании и искренне верит, что новый общественно-культурный центр, который построят в селе, действительно будет "лучше, чем было" - как обещал в апреле премьер-министр Денис Шмыгаль.

Чудо логистики

Посад-Покровскому повезло с расположением: по обе стороны шоссе международного значения, ровно на полпути между двумя областными центрами. Идеально для логистики аграрного региона - одних автозаправок перед войной работало шесть. К июлю 23-го возобновила работу только одна.

В ноябре 2022 года возле Посад-Покровского притормаживал каждый, кто направлялся в только что освобожденный Херсон из Николаева. Если не для фото возле знака "Херсонская область", то чтобы объехать воронки от снарядов и обгоревшую военную технику. Развалины, начинавшиеся прямо по обочине, вряд ли могли оставить кого-то равнодушным.

С отступлением российской армии обстрелы Посад-Покровского прекратились. Но только отчаянные тогда решались зимовать в поселке, где были разрушены все коммуникации, не уцелела ни одна крыша, а саперы едва успели разминировать основные проезды.

Но в ту зиму на Херсонщине ковался главный принцип послевоенного восстановления: если не будут возвращаться жители, не будет и ремонтов. Поэтому 23 марта президента Владимира Зеленского в Посад-Покровском встречали уже почти 400 человек. "Попытаемся отстроить к зиме", - пообещал Зеленский, а пока рекомендовал селиться в модульные домики, которые в те же дни передали в село из Швеции.

Домики в картонных коробках штабелями сложили на центральной площади. Приехав в сюда в начале апреля, я, как и многие, ошибочно принял их за строительные материалы. Местные разбирали шведские подарки без особого энтузиазма. Сначала не понимали, как собирать, потом крутили носом: мол, конструкция скорее напоминала жесткий тент, натянутый на каркас с деревянным поддоном и простенькой теплоизоляцией. 17 квадратных метров, ни кухни, ни ванны, да еще и отапливать надо электричеством, которого нет.

В июле глава Херсонской областной военной администрации Александр Прокудин докладывал: в селе наконец-то смонтировали все 328 домиков. Но, заехав в Посад-Покровское через пару недель, я натыкаюсь на знакомые коробки. Что ж, на заседании правительства Прокудин отчитывался и о полном разминировании, но весь день в селе слышны взрывы. Саперы ГСЧС, которых встречаю недалеко от центральной площади, пожимают плечами: работы еще на пару месяцев.

Восстановление не для показа

Отчетов областной администрации о Посад-Покровском премьер-министр Денис Шмыгаль требует регулярно, с тех пор как включил поселок в экспериментальный проект комплексного восстановления.

Суть эксперимента проста: в шести разрушенных населенных пунктах не будут ремонтировать каждый поврежденный объект отдельно, их полностью перепланируют, модернизировав инфраструктуру и жилье. В результате должно получиться "лучше, чем было" - этот слоган проекта непременно упоминается в каждом официальном сообщении.

В конце апреля, когда глава правительства объявлял об эксперименте, в Посад-Покровском еще не было электричества. Впервые его подали 5 мая, в тот же день в село приехали архитекторы из киевского бюро archimatika: местным предложили варианты перестройки частных домов. В июне уже привезли готовую концепцию реконструкции поселка. Плакаты с описанием и визуализациями с тех пор висят на центральной площади: современные частные подворья, заново озелененные улицы, полностью перепланированный центр, школа, детский сад и клуб под одной крышей.

В свой следующий приезд в Посад-Покровское я минут 20 кружу по пяти улицам в поисках школы. О том, что разрушенное здание уже успели снести, рассказывает полицейский патруль, внимание которого привлекли наши камеры.

Дело в том, что с лета для съемок в Посад-Покровском журналистам требуется отдельное разрешение армейского командования из Одессы. Зачем оно здесь, в 35 километрах от фронта, где нет ни одного военного объекта, не могут объяснить ни полицейские, ни пресс-офицеры, которые в конце концов по телефону подтверждают нашу благонадежность.

"У нас же здесь показательное восстановление, - находит парадоксальное объяснение староста Сергей Кулаковский. - Вы наснимаете, орки увидят и снова все разнесут". Что ж, это же можно сказать о любом другом месте в Украине.

От общины к общине

Таких полностью разрушенных поселков, как Посад-Покровское, на Херсонщине - 50. Половину из них в июле начали восстанавливать при поддержке общин из других регионов и областных администраций. Это так называемый проект "Плечом к плечу", курируемый Офисом президента.

Общины посылают в Херсонскую область преимущественно бригады ремонтников. Например, в Правдино - еще одном некогда фронтовом селе - работает десант из Полтавщины. За неделю отремонтировали семь домов, отчитывается обладминистрация. Всего требуется - более 400.

Александровка - еще одно село на полдороги между Николаевом и Херсоном. Правда, дорога старая и разбитая, хоть и идет вдоль моря. До войны здесь жили около 2500 человек - столько же, сколько в Посад-Покровском. Сейчас вернулись 460, рассказывает староста Наталья Каменецкая.

Восстановить жилье в селе тоже помогают гости с противоположного конца Украины. Без ежедневных отчетов и громких слоганов волонтеры христианской церкви из Ровенской области отремонтировали с начала года более сотни домов. За восемь месяцев тяжелых боев в Александровке было разрушено 900.

С зимы в селе не закончили даже разминирование - над ним работает только пять военных саперов. Из коммунальных объектов удалось отстроить только фельдшерский пункт - этим тоже занимались благотворительные организации.

Александровке в ближайшее время не светит участие ни в одной государственной или международной программе восстановления, констатирует староста Каменецкая. Причина в регулярных обстрелах - но не самого села, а соседнего Станислава, по которому российская армия бьет с Кинбурнской косы. Но вместе с центром в зоне боевых действий официально остаются и три других села объединенной общины. А это значит, что любое капитальное строительство или ремонт здесь запрещены.

Успеют к зиме?

На самом деле в начале июля в Посад-Покровском тоже еще ничего не строят - инспекция продолжает составлять акты о повреждении частных имений. Приехав еще через три недели, сначала встречаю дорожные работы - шоссе расширяют еще на две полосы.

В село уже вернулись около 800 человек - треть довоенного населения. Строительная суета заметна разве что там, где за работу взялись волонтеры благотворительных организаций. Государственные реконструкторы успели демонтировать несколько не подлежащих ремонту домов.

В одном из таких дворов пожилой хозяин роется среди обломков кирпича в поисках металла - можно будет сдать на металлолом, но позже: сейчас за килограмм дают только одну гривну. Он тоже оказывается звездой сельского клуба - 30 лет играл там на баяне. Впрочем, мужчину беспокоит не будущее дома культуры, а более прагматичные вопросы: когда начнут восстанавливать жилье? Успеют ли до зимы?

У старосты Сергея Кулаковского нет ответа на эти вопросы, и он пытается сменить тему. "Вообще-то я пожарный", - признается Кулаковский и берется показывать автопарк посад-покровской дружины: старую немецкую Magirus Deutz и странный самодельный драндулет. Воду только недавно начали качать из собственной скважины - но только техническую. Питьевой деревню до сих пор обеспечивают гуманитарные организации.

"Каждый раз кто-то приезжает и говорит что-то новое. А от нас, местных властей, уже ничего и не зависит", - наконец возвращается он к восстановлению.

На сколько хватит?

Вообще-то, Кулаковский не избранный староста, а исполняющий обязанности, присланный в ноябре из центра общины. Три года назад, под финал административно-территориальной реформы в Украине, правительство присоединило Посад-Покровское к Чернобаевке - херсонскому пригороду, что в получасе езды отсюда. Объединенной общиной сейчас руководит военная администрация.

Но потеря остатков местного самоуправления скорее на руку эксперименту по восстановлению Посад-Покровского. Ведь главное его условие: права заказчика всех проектных и строительных работ община должна передать Госагенству по восстановлению и развитию инфраструктуры. То же делают и владельцы частных домов - подать заявление после нашей экскурсии по клубу спешит хореограф Ирина Вазанова.

Все эти нюансы министр инфраструктуры Украины Александр Кубраков объяснял журналистам на неформальной встрече еще в начале апреля. Централизация многих работ в недавно созданном Госагентстве по восстановлению, по его планам, должна сэкономить ресурсы и уменьшить коррупционные риски. Но чтобы убедить в этом местные власти, нужны были успешные примеры реконструкции.

Но после объявления премьера об эксперименте в шести населенных пунктах министерство долгое время отказывалось от каких-либо комментариев. Глава Госагентства по восстановлению Мустафа Найем впервые упомянул о проекте в июне, после презентации концепции в Посад-Покровском.

Да и в самом правительстве, несмотря на регулярные напоминания про "лучше, чем было", только 25 июля впервые объявили о финансировании проекта - на него направили 3,3 миллиарда гривен (82 млн евро) из фонда ликвидации последствий вооруженной агрессии. По словам Дениса Шмыгаля, эта сумма должна покрыть начало восстановления пяти населенных пунктов, включая Посад-Покровское. Общая же стоимость реконструкции всех участников эксперимента, по оценкам премьера, в три раза больше.

Через три дня на встрече с бизнесменами-строителями Мустафа Найем сообщил: уже есть деньги, чтобы восстановить в Посад-Покровском первые 120 частных домов - это восьмая часть от разрушенного. По словам Найема, которого цитирует "Интерфакс-Украина", агентство скоро объявит тендеры и готово платить за каждый дом от 2 до 4 млн гривен (50-100 тысяч евро). В целом стоимость первого этапа восстановления чиновник оценил в 3,1 млрд гривен (72 млн евро), ведь речь идет и о восстановлении коммунальных объектов. Правда, непонятно, когда у агентства будет эта сумма.

На прошлой неделе Найем так и не нашел времени ответить на вопрос DW, что же успеют сделать в Посад-Покровском до холодов.

Луч надежды

Обещанное восстановление Посад-Покровского никак не начнется, но в окрестных селах завидуют даже разговорам о миллиардах из бюджета. "Вот если бы мы были на трассе…" - сетует Светлана Дорохова, староста поселка Луч, что в паре километров на запад, хотя административно уже в Николаевской области.

Но в 1953 году Луч специально строили подальше от шоссе - ближе к новому радиоцентру общесоветского значения и охранявшей его военной базе. Центр держал связь с военными кораблями в западном полушарии, транслировал советские радиопередачи и, наоборот, глушил иностранные "голоса", в том числе DW.

С концом "холодной войны" и развитием спутниковой связи потребность в сверхмощных радиопередатчиках отпала. Тогда секретный поселок начали обозначать на картах.

Гремучая смесь украинской застольной народной музыки и попсы 1990-х звучит над Лучем в один из дней в начале июля. Это староста Светлана Дорохова женит младшего сына, только что вернувшись из госпиталя, где лечится старший - ранило во время наступления на запорожском направлении. Местные гуляют посреди разрушенного войной поселка, пока мы снимаем пустые руины.

Луч, как и соседние населенные пункты, пережил долгие месяцы под обстрелами, разве что бомбоубежища здесь надежнее - военные строили их на случай ядерной войны. В конце концов, три десятка жителей, оставшиеся в поселке, перестали из них выходить. Староста жила в убежище до конца июля - ее квартиру прошил реактивный снаряд.

В Луче тоже не уцелел ни один дом, но здесь речь идет о многоквартирных двух- и трехэтажках - частных особняков в радиопоселке не строили. Между двумя моими приездами в апреле и июле тут мало что изменилось: разве что закончили разминирование, отремонтировали фельдшерско-акушерский пункт за счет "Врачей без границ", шифера, подаренного благотворительными фондами, хватило чтобы накрыть пару крыш.

На все остальное Дорохова ищет "спонсоров". В первую очередь на ремонт жилья - ведь бюджет Шевченковской общины, куда входят еще 20 населенных пунктов, такое потянет не скоро. У главы общины Олега Пилипенко прагматичный подход к восстановлению: вместо того чтобы отстраивать мелкие поселки, лучше переселить их жителей в крупные, поближе к рабочим местам.

Луч вроде и не назовешь маленьким, до войны здесь проживало более 800 человек, вернулось уже 170. Но работы здесь почти не было: несколько мест оставалось в радиоцентре, еще пара десятков в клубе, детском саду, школе. Впрочем, сейчас эту социальную инфраструктуру некогда богатого поселка в общине считают излишней.

Чтобы не отчаиваться, лучане ремонтируют собственными силами водопровод, разбирают завалы на субботниках и запоздало организовываются в общества совладельцев вокруг руин. Энергичная староста, кажется, заряжает всех своим оптимизмом: вот недавно знакомый одесский архитектор нашел проекты легкосборных домов на 20 квартир - если найти грант хотя бы на один, можно было бы поочередно зимовать, пока будут сносить и реставрировать двухэтажки.

Провожая меня до машины, Дорохова рассказывает, как тяжело переживала предыдущую "оптимизацию", когда за несколько лет до войны "Укрпочта" закрыла в Луче отделение - ее первое место работы. Со столба у почты я отрываю табличку с уже неактуальным предупреждением о минах и прошу подписать на память. Староста вместо этого выводит на обороте список старомодных, но теплых пожеланий - длинный, как строительная смета.

На прощание она говорит, что сама желает одного: чтобы 70-летняя история Луча не оборвалась посреди войны. А сам поселок, такой не похожий ни на один другой вокруг, не превратился в заброшенную груду камней посреди южной степи.

Смотрите также: