Берег тревог: чего боятся люди на приднестровской границе

С апреля командование российской армии настойчиво утверждает: на юге Украины войска РФ намерены выйти на границу с самопровозглашенной "Приднестровской молдавской республикой" (ПМР) для защиты русскоязычного населения то ли Николаева и Одессы, то ли самой "ПМР".  В Приднестровье же участились сообщения о взрывах возле административных и инфраструктурных объектов, а власти "республики" еще с марта вновь настойчиво требуют от Молдовыпризнать ее независимость.

Все это дало основания для серьезных опасений об открытии на юге Украины второго фронта или даже полноценного наступления на Одессу со стороны сепаратистского региона Молдовы. Оперативное командование "Юг" украинской армии 1 мая даже сообщило о подготовке к печати в Приднестровье особого тиража местной газеты с призывом к Владимиру Путину о защите жителей "ПМР" от Украины.

Перекрытый путь

Граница между Украиной и автономным территориальным образованием Приднестровье - именно так регион называется, согласно молдавскому законодательству - это линия длиной более 400 километров, которая тянется параллельно Днестру, всего в нескольких километрах от реки. Так же близко, но с одесской стороны - второстепенная дорога, проходящая через Раздельнянский и Подольский районы Одесской области. С введением военного положения путь плотно перекрыт блокпостами едва ли не у каждого населенного пункта.

На блокпостах пара полицейских проверяет документы, еще несколько военных охраняют самих полицейских. Авто из другого региона и журналистские удостоверения вызывают ожидаемую настороженность - под Большой Михайловкой мы застреваем на пару часов, пока правоохранители в вечерних сумерках фотографируют наши документы, отправляют их в свои секретные чаты, ждут ответа от СБУ.

"Это еще ничего, вот дальше, во Фрунзовке, блокпост вообще суров, вас там еще и обыщут до белья", - в шутку предупреждает седой военный Виталий, сверкая на закатном солнце рядом золотых зубов и золоченой кабаньей головой на рукояти охотничьего ножа.

Он заметно скучает на блокпосту, поэтому начинает готовить кофе и заводит разговор. "У меня две тетки с той стороны, - машет рукой в сторону "ПМР". - Так я с ними с 2014 года не общаюсь. Вроде интеллигентные люди, врачи, а  в голове - одно российское телевидение, которое рассказывает им о кровавой хунте".

Более четверти жителей считают себя украинцами

Родственники или знакомые в Приднестровье есть едва ли не у каждого жителя приграничных районов Одесской области. Да и в самом сепаратистском регионе более четверти населения считает себя украинцами, а украинский язык является официальным. Впрочем, несмотря на это "ПМР" находится под сильным информационным и политическим влиянием Российской Федерации, о соседней войне местные СМИ предпочитают не упоминать. Разве что о беженцах - их по статистике самопровозглашенной власти в Приднестровье только за первый месяц войны перебралось более 16 тысяч.

На зависть нам через блокпост каждые пять минут без особых задержек проезжают крестьянки на мотороллерах, фермеры на новых внедорожниках и стареньких "жигулях", грузовики с продуктами и другой транспорт. После короткой проверки они быстро разгоняются по недавно отремонтированной в рамках "Большого строительства" дороге. За этот ремонт здесь, очевидно, так уважают президента Владимира Зеленского и с пренебрежением вспоминают его предшественников. "Вот Порошенко сколько лет поставки российского оружия в "ПМР" не перекрывал?! А теперь на фотографиях позирует. А Тимошенко?", - возмущается Виталий.

 Упреки бойца не слишком справедливы: авиационный маршрут поставок в российские военные части в Приднестровье был перекрыт еще в 2014 году. Впрочем, железнодорожный действительно работал до недавнего времени. Но товарищи одергивают Виталия, чтобы не лез в большую политику. В конце концов, нас пропускают дальше на север, и даже гарантируют быстрый пропуск через "строгий" блокпост во Фрунзовке. "Не будет здесь никакого нападения, с кем там воевать?!", - успокаивает на прощание один из полицейских.

Подольск: без Котовского, мэра и побратимов

Те же успокаивающие слова на следующий день нам говорит и спикер Подольского пограничного отряда Андрей Ратич. "Нет там российской армии, есть ограниченный контингент, который охраняет склады с боеприпасами и почти полностью ассимилировался с местным населением. Границу они охраняют в рыболовецких костюмах на "жигулях" с винтовками Мосина", - объясняет офицер.

Остатки российской 14-й армии, которая размещалась в регионе в 1990-х годах и участвовала в вооруженном конфликте, ныне имеет официальное название Оперативная группа российских войск (ОГРВ).  По данным украинского Национального института стратегических исследований, численность войск составляет от 1500 до 1700 военнослужащих, основная задача которых - охрана немалого склада боеприпасов в деревне Колбасная, что в 25 километрах от Подольска.

Наступательную способность этих подразделений военные аналитики оценивают как низкую - на вооружении у них преимущественно легкие бронемашины и несколько старых танков Т-64, а учения с использованием РСЗО "Град" давно не проводились.

Пограничник Андрей Ратич уверен, что собственные вооруженные силы самопровозглашенной республики не поддержат российские войска в случае наступления. "Сейчас же не гражданская война, как сто лет назад, против своих родственников в Украине соседи не пойдут", - говорит он.

 Долгое время Подольск носил имя командира Красной армии Григория Котовского, рожденного в соседней Балте. В городе, переименованном в 2016 году, до сих пор хранится и мумия большевистского полководца, правда, доступ к мемориалу закрыт, а упоминания о нем убирают с улиц и переулков, рассказывает секретарь местного совета Олег Албанский, ныне исполняющий обязанности мэра.

Главу горсовета Подольск потерял с началом войны - Анатолий Иванов, возглавлявший местное самоуправление с конца 1980-х в начале марта подал в отставку.  В горсовете утверждают, что по состоянию здоровья, однако некоторые жители винят прежнего мэра, что тот бросил город в трудные времена.

Но городской глава не единственная потеря райцентра - первый же день полномасштабного вторжения России в Украину начался для 40-тысячного Подольска с ракетного удара по воинской части неподалеку, в результате которого погибли 20 военнослужащих.  Их портреты установили на центральной площади между горсоветом и железнодорожным вокзалом, которая в начале мая вся  цветет тюльпанами.

 Железнодорожная узловая станция Подольска долгие годы обслуживала и Молдавский металлургический завод в Рыбнице - едва ли не самый большой индустриальный объект самопровозглашенной "ПМР".  Валовой доход завода более 200 миллионов долларов приближался к размеру бюджета самой "республики". Три года назад журналисты-расследователи украинской программы "Схемы" утверждали: несмотря на наложенные санкции, Украина продолжала продавать на завод сотни тысяч тонн металлолома.

"Связь с Приднестровьем была очень тесной, люди переезжали отсюда в Рыбницу, работать на завод, потому что у нас здесь преимущественно аграрный регион", - рассказывает Олег Албанский.  Так же как и другие земляки, он убеждает: родственные и дружеские связи не позволят приднестровцам пойти в наступление на Украину.

"Врагу выгодно сеять здесь панику, но наши люди понимают, что идет война, надо сохранять спокойствие и помогать вооруженным силам", - говорит Албанский и напоследок просит помощи с поиском города-побратима, ведь бывшего "родственника" - Котовск в Тамбовской области РФ - город тоже потерял из-за войны.

Страсбург-на-Днестре

Все пункты пропуска "на центральном участке молдавской границы" - так называют границу с Приднестровьем в Государственной пограничной службе Украины - закрыты решением правительства в конце февраля. Заезд в самый большой и южный - в поселке Кучурган - перекрыт бетонными блоками прямо перед поворотом дороги из Одессы в Подольск. Попытка заехать за них оборачивается тщательной проверкой документов и строгим отказом что-либо комментировать или снимать от пограничников.

Кучурган - бывшая немецкая колония, которая до Второй мировой войны носила громкое имя Страсбург. Приезжих здесь тянут смотреть руины старого католического храма, а Анатолий Павлюк даже бежит в дом за несколькими плитками черепицы, на которых остались печати немецкого кирпичного завода.

На берегу Кучурганского лимана Павлюк уже десять лет строит то ли киоск, то ли пляжный бар, то ли музей древностей. Несмотря на войну не прекращает работу, стелит деревянный пол, хотя и понимает этим летом многим будет не до пляжного отдыха.

На другом берегу лимана, уже на территории Приднестровья, высятся трубы Молдавской ГРЭС. Когда-то в детстве Павлюк переплывал его даже без лодки. К границе с тех пор так и не привык, а к его закрытию и подавно.

"У меня там отец и у жены отец. Я к своему поехать не могу, жена раньше полчаса пешком шла, а вот на днях, через Паланок (южный пункт пропуска между Украиной и Молдовой. - Ред.) - пять часов. Раньше все через  нас ездили: молдаване на море, приднестровцы на базар, а теперь все по норам сидят, к новому порядку приучаются", - делится он мыслями.

"Новый порядок" подобрался к пляжу в виде блокпоста, в 20 метрах от недостроенного бара.  Полицейские и терробороновцы не особо доброжелательно поглядывают оттуда на своего соседа Павлюка с дородной православной бородой, который к тому же держит в своем "музее" на видном месте газету "Правда" от 10 мая 1945 года с портретом Сталина на первой полосе.

Еще лучше, чем с пляжа Павлюка, высотки приднестровского Первомайска видны с холма, на котором расположен кучурганский базар - от зарубежного города его отделяет каких-то два километра и узкий пролив лимана. Сам базар мы застаем почти пустым - сказываются майские выходные, на которые наложились поминальные дни после Пасхи.

"Не может быть войны с приднестровцами..."

Оценки того, как повлияло закрытие границы на работу базара, отличаются в зависимости от товаров: торговец свежими фруктами ориентировался именно на приезжих и теперь страдает от убытков, продавщица обуви привыкла торговать с местными, а в киоске с пирожками ныне невиданный спрос из-за наплыва военных. В конце концов, приходим к выводу, что конъюнктура торговли сильно зависела от колебаний курса гривны к российскому и приднестровскому рублю в местном обменнике.

"Не может быть у нас никакой войны с приднестровцами, мы же все свои, славяне, - говорит Светлана, торгующая обувью неподалеку от кафе "Дружба", - война выгодна только Путину, поэтому мы здесь все ждем победы".

Местные жители с последних усилий излучают оптимизм, но замолкают, как только достаешь камеру.  "А что если россияне придут и нам потом за это достанется", - противоречит сама себе Светлана.

В какой-то момент на другой стороне границы вспыхивает пожар.  Все поворачивают головы на запад, всматриваясь в непризнанную республику; военные, возвращаясь с обеда, ускоряют шаг. Горит прошлогодний сухостой, но тревога в глазах у местных исчезает не сразу. В последующие дни военная администрация продолжает предупреждать о высокой вероятности провокаций с приднестровской стороны.

Смотрите также: