Нынешнего министра иностранных дел России автор этих строк впервые увидел в начале девяностых в Москве, на совместном заседании коллегий МИД и министерства обороны. Сергей Лавров тогда был одним из заместителей Андрея Козырева - первого министра иностранных дел посткоммунистической России. Он дал бойкое интервью молодому корреспонденту "Известий" Эггерту, в котором осуждал Саддама Хусейна, Слободана Милошевича и убедительно говорил о необходимости тесного взаимодействия с Западом.
Валетта - не студия Скабеевой
Реформатора Козырева Ельцин уволил в начале 1996 года. Министром стал агент КГБ Евгений Примаков. Из публичных выступлений Лаврова (он тогда служил постоянным представителем России при ООН) тут же исчезли реверансы в адрес Запада, зато немедленно появились фирменные примаковские "темы" - эксклюзивные российские интересы в так называемом "ближнем зарубежье", расширение НАТО как угроза, традиционная близость к "братскому сербскому народу".
Примаков умер, а российская внешняя политика приобрела черты, которые, вероятно, ужаснули бы и покойного Евгения Максимовича. Зато продолжается карьера Лаврова - пока что третьего, после графа Карла Нессельроде и князя Александра Горчакова, по длительности пребывания на посту главы дипломатического ведомства России. Он занимает кабинет на Смоленской площади уже 20 лет. Вместе с карьерой продолжается деградация как профессиональных качеств самого Лаврова, так и всей российской дипломатии. Она утонула в море трусости и конформизма и окончательно превратилась в прямую пособницу военных преступлений Кремля.
Поездка Лаврова на министерскую встречу ОБСЕ на Мальте и опубликованное одновременно с визитом его интервью Такеру Карлсону дали новые подтверждения этой деградации. В Валетте российский министр рассказывал министрам про то, что "Америка руками Украины напала на Россию". Когда Лавров начала выступать, ряд министров вышел из зала в знак протеста.
Среди оставшихся в зале были представители разных правительств, вероятно, имеющих разное представление о путях выхода из войны. Но ни один из дипломатов, слушавших Ларова, ни на секунду не усомнился в том, кто на кого на самом деле напал. Более того, такого рода пропагандистская риторика для такой аудитории оскорбительна. Сергей Викторович, конечно, знает, что он ходил не в эфир Скабеевой и что его словам никто не поверил. Но он не может говорить ничего другого: дипломатическую работу при путинском режиме заменила 24-часовая демонстрация лояльности вождю.
"Мегафонная дипломатия" Путина-Лаврова
Если смотреть на ситуацию с точки зрения классической дипломатической практики, то с интервью Такеру Карлсону вышло еще хуже. Глава офиса президента Украины Андрей Ермак уже ведет в Вашингтоне предметные переговоры с представителями будущей администрации Дональда Трампа. В это же время Лавров у Карлсона угрожает ядерной войной ("Россия применит любые средства, чтобы избежать поражения") и выставляет ультиматум не только Зеленскому, но, по сути, Трампу: никакого членства Украины в НАТО, никаких иностранных войск на украинской земле, передача России даже тех территорий, которые сегодня находятся под контролем Киева. В годы холодной войны это называлось термином "мегафонная дипломатия", а в советском МИД, где начинал карьеру Лавров, именовали "заявительной позицией" - либо дайте то, что мы требуем, либо не будет переговоров.
Лавров и его кремлевский начальник, похоже, так и не поняли, что в Вашингтоне Россию, даже несмотря на наличие ядерного оружия, больше никто не воспринимает как хотя бы относительно равного партнера, каким считали Советский Союз. На фоне гибкой дипломатии Зеленского, риторика Лаврова может вызвать в Вашингтоне только раздражение. "Трамп просил Путина избегать эскалации войны. Однако Путин, наоборот, только эскалацией и занимается", - отметил в интервью DW бывший заместитель государственного секретаря США Дэвид Кремер. Он считает, что никаких переговоров между Украиной и Россией, которые обещал организовать Трамп, может вообще не состояться. А это значит, что США не только продолжат, но и расширят поставки оружия Киеву. Об этом говорят многие представители команды Трампа, например, бывший советник по национальной безопасности Роберт О’Брайен.
Лавров и Громыко
"Все разговоры о каком-то особом профессионализме Лаврова и его МИД в целом меня удивляют, - сказал автору этих строк знакомый европейский посол. - Одного фиаско в Сирии достаточно, чтобы понять: профессионализмом в Москве и не пахнет". Можно добавить теперь и "фиаско в Валетте".
В МИД сегодня любят говорить о наследии "великого дипломата Андрея Громыко" и призывают молодых сотрудников равняться на него. Другой западный дипломат, работавший в России, сказал автору этих строк после просмотра интервью Лаврова Карлсону: "Громыко был не политиком, а чиновником. Он всегда следовал в фарватере начальства, будь то Сталин, Брежнев или Андропов. Однако Громыко, несомненно, был одним из архитекторов международных режимов контроля над ядерным оружием и создателей брежневской политики "разрядки международной напряженности". По сравнению с Лавровым Громыко - очень крупный, можно сказать, выдающийся чиновник".
При Путине российская дипломатия потеряла самое важное и необходимое, без чего она невозможна - доверие партнеров. Даже Китай и Индия соблюдают дистанцию в отношении Москвы. Международным символом этой политики согласился стать и навсегда останется Сергей Лавров.
Автор: Константин Эггерт - российский журналист, автор еженедельной колонки на DW и интервью-проекта DW "вТРЕНДde". Константин Эггерт в Facebook: Константин Эггерт, в Telegram: Oberleutnant_Eggert
Комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом.